Мише
Юрий Штивельман
Новые соседи, и других не будет.
«Константин Филипов» и «Полина Квит».
Ветер с океана врядли вас разбудит,
Только пыль сдувает с потемневших плит.
Я об этих людях ничего не знаю.
Только даты-скобки - век их на земле.
Родилась в тридцатом, схоронили в Мае,
Появился в Июле, умер в Феврале.
Между ними места много ты не занял -
Три на два аршина, вот и весь удел.
Как-то ты нелепо этот мир оставил,
Не допил всей водки, недоделал дел.
Знал я тебя плохо, просто рядом жили.
О тебе услышал больше из речей,
Чем узнал за годы. Нет, мы не дружили,
От твоей улыбки не было теплей.
Ты хранил обиду, я не знал об этом.
Как теперь нам спорить, что теперь делить?
Нам не выпить пива в полдень жарким летом
Закусить баранкой, сплюнуть и простить.
Каждому две скобки выделены Богом,
Только ты вторую рано получил.
Ты не лег костями, не уперся рогом,
Грустно улыбнулся и глаза закрыл.
«Константин Филипов» и «Полина Квит».
Ветер с океана врядли вас разбудит,
Только пыль сдувает с потемневших плит.
Я об этих людях ничего не знаю.
Только даты-скобки - век их на земле.
Родилась в тридцатом, схоронили в Мае,
Появился в Июле, умер в Феврале.
Между ними места много ты не занял -
Три на два аршина, вот и весь удел.
Как-то ты нелепо этот мир оставил,
Не допил всей водки, недоделал дел.
Знал я тебя плохо, просто рядом жили.
О тебе услышал больше из речей,
Чем узнал за годы. Нет, мы не дружили,
От твоей улыбки не было теплей.
Ты хранил обиду, я не знал об этом.
Как теперь нам спорить, что теперь делить?
Нам не выпить пива в полдень жарким летом
Закусить баранкой, сплюнуть и простить.
Каждому две скобки выделены Богом,
Только ты вторую рано получил.
Ты не лег костями, не уперся рогом,
Грустно улыбнулся и глаза закрыл.